Владимир Вестерман
19 сентября 1911 года родился великий английский писатель Уильям Джералд Голдинг, в деревне Сент-Коламб Майнор в графстве Корнуолл, в семье Алека Голдинга, школьного преподавателя и автора нескольких учебников. Был автором шестнадцати романов: двенадцати известных и четырех неизвестных. Первые остались навсегда в списке самых крупных произведений мировой литературы двадцатого века. Четыре исчезли полностью и, наверное, безвозвратно, хотя поиски продолжаются и, кто знает, может быть, их когда-нибудь найдут и прочитают.
Причину исчезновения собственных произведений сам Голдинг долго никак не объяснял, а потом стал объяснять тем, что «в них он пытался удовлетворить потребности — не свои собственные, но издательские». Его же потребностью было само творчество, обозначенное им в краткой формулировке «проблеме нравственного выживания»:
- Я начал понимать, на что способны люди. Всякий, прошедший войну и не понявший, что люди творят зло подобно тому, как пчела производит мёд, — или слеп, или не в своем уме…
И признание более позднее:
Будучи молодым, до войны я имел легковесно-наивные представления о человеке. Но я прошёл через войну, и это изменило меня. Война научила меня — и многих других — совсем иному.
Первая книга Голдинга, имевшего в юности, как он говорил, «легковесно наивные представления о человеке», вышла за пять лет до начала всемирного сражения с вооруженным мюнхенским нацизмом - осенью 1934-го. Месяца за два до этого его друг, студент, как и Голдинг, Брейзноуз-колледжа Оксфордского университета, тайно от автора собрал наброски однокашника, по-своему их расположил и отослал в издательство Macmillan. Это был небольшой сборник, содержавший мысли молодого человека, который учился в колледже и параллельно с освоением английского языка и мировой литературы «записывал свои наблюдения – о природе, безответной любви, зове морей и соблазнах рационализма» – так определил эти записи английский литературовед Бернард Ф. Дик.
Пришёл по почте и первый гонорар: 5 фунтов. Голдинг страшно расстроился: не по поводу гонорара, а по поводу стихов. Все они казались ему дурными, глупыми и ненужными. Купил сборник и, не читая его, весь изорвал. Вместе с содержавшимся в нем сонетом о конфликте «ума и сердца» и антирационалистическим стихотворением «Mr. Pope». Забавно, но он тогда выбросил в мусорную корзину будущую библиографическую редкость. В 1935 году этот сборник можно было в ближайшем киоске купить за один шиллинг, но когда имя Голдинга узнал весь мир, книжка продавалась с аукциона по несколько тысяч долларов за один экземпляр. И, бывало, дороже.
Двенадцатью годами раньше, когда Уильяму было двенадцать лет, и он, решив, что обязательно станет писателем, задумал свое первое художественное произведение: 12-томную эпопею о том, как зарождалось в Англии профсоюзное движение. Задуманное не было осуществлено. От эпопеи осталась только первая фраза. Её приводят все биографы Голдинга: «Я родился в герцогстве Корнуоллском 11 октября 1792 года; мои родители были богатыми, но честными людьми». Талантливая фраза мальчика из сельской местности с таким многозначным «но», какое не всегда, но чаще всего разделяет богатство и честность. Мальчика, очарованного «ужасами и мраком фамильного особняка в Мальборо и близлежащего кладбища» и погружённого в литературу и математику. Юный Уильям, ученик средней школы Мальборо, запоем читал «Одиссею» Гомера, романы Джонатана Свифта, книги Эдгара По, Жюля Верна, Берроуза, Стерна, Диккенса и далее по «известной программе», которую не только нам с вами осваивать и осваивать, но ещё и громадному количеству людей кроме нас.
В 1939 году он женился на Энн Брукфилд, профессионально занимавшейся аналитической химией. Сын родился в 1940-м, дочь – в 1945-м. В то время шла Вторая мировая война за физическое выживание, не говоря уж о нравственном. Голдинг служил на Британском флоте. В 1944-м с десантного корабля он высадился вместе с другими отважными британцами и американцами в Нормандии. В 1945-м война завершилась победой Антигитлеровской коалиции. Голдинг демобилизовался и вернулся к преподаванию в школе Вордсворта в Солсбери, чем, собственно, и занимался до того как ушёл служить на флот. Серьёзное изучение древнегреческой литературы приходится на первые послевоенные годы. Впоследствии он говорил о «приёмных литературных родителях»: Если бы мне действительно пришлось выбирать приёмных литературных родителей, то я произнёс бы такие громкие имена, как Еврипид, Софокл, возможно, Геродот… Могу заметить также, что развил в себе глубокую любовь к Гомеру.
Тогда же он писал рецензии и статьи для разных журналов. Почти все они через много лет вошли в собрание сочинений бывшего юноши с легковесно-наивными взглядами на человека. В этом собрании пока ещё нет четырёх утраченных произведений Голдинга.
К 1952 году от его прежних взглядов ничего не осталось. Появились и окрепли другие. Их он и изложил в захватывающей художественной форме в своем первом романе, который написал за несколько недель. Комната, где он его писал, была наполнена образами. Какой-то далекий необитаемый остров просматривался из окна, и необычные события на этом острове привели к тому, что писатель назвал свой роман «Незнакомцы, явившиеся изнутри». Этими «незнакомцами», явившимися из глубин незаурядной творческой личности, были мальчишки, которые в результате авиационной катастрофы оказались на необитаемом острове. Там они без присмотра взрослых вначале просто играли, а потом, когда во всю мощь встал вопрос об их физическом выживании, игра превратилась в жестокое противостояние друг другу. Дело дошло до убийства, и выдающимся является описание Саймона, который погиб, пытаясь убедить своих сверстников, что «добро всегда главнее зла», а на вершине горы нет никакого Повелителя мух, а есть только раскачивающийся на ветру труп мёртвого лётчика: «Он опустился на коленки, и солнце хлестнуло его лучом. Тогда, в тот раз, воздух трясся от зноя; а теперь нависал и пугал. Скоро густая длинная грива Саймона взмокла от пота. Саймон неловко вертелся и так и сяк. Солнце било нещадно. Скоро ему захотелось пить, потом просто ужасно захотелось. Он все стоял на коленях.»
Роман о явившихся изнутри незнакомцах был отослан в издательство в 1953 году. В первое из двадцати, откуда в течение семи месяцев роман неизменно возвращали автору. Известно замечание рецензента издательства «Фабер». Вся эта история, случившаяся с этими мальчиками на этом острове, не показалась рецензенту чем-то новым и замечательным. Напротив, она показалась ему «абсурдной, неинтересной, пустой и скучной».
Возможно, на том бы и закончилось его писательство, возможно, преподаватель литературы Уильям Голдинг сжёг бы свое детище… если бы не юрист Чарльз Монтейн. И тут случилось нечто невероятное, чему мы обязаны появлением столь выдающегося прозаика как Голдинг, произошло одно из редких событий в истории мировой литературы. За месяц до возможной драматической развязки Монтейна приняли в издательство на должность редактора, и он, когда уже из помещения выносили корзину с отвергнутыми рукописями, буквально выхватил из неё роман Голдинга. И сразу прочёл его весь. И тут же пошёл к издателю и уговорил его купить «Незнакомцев» у автора за 60 фунтов. Предлагал поначалу за сто, однако издатель упёрся, сошлись на шестидесяти.
Книга, отредактированная Чарльзом Монтейном, вышла в свет в 1954-м под названием, придуманным также Монтейном: «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ». Через несколько лет роман «о нравственной катастрофе современного человечества», о том, что «злобный зверь живёт в каждом человеке и надо только следить, чтобы не вырвался он наружу», эта «великолепная притча, написанная простым и ясным языком, доступным любому обывателю», вошёл в перечень самых выдающихся произведений мировой литературы ХХ века…
В 1983 году автору этого шедевра и нескольких других книг была присуждена Нобелевская премия по литературе. Уильяму Голдингу, а не Грэму Грину, также номинировавшемуся на главную литературную премию планеты. В своей Нобелевской речи лауреат сказал:
Факты жизни приводят меня к убеждению, что человечество поражено болезнью... Это и занимает все мои мысли. Я ищу эту болезнь и нахожу её в самом доступном для меня месте - в себе самом. Я узнаю в этом часть нашей общей человеческой натуры, которую мы должны понять, иначе её невозможно будет держать под контролем. Вот поэтому я и пишу со всей страстностью, на какую только способен...
Свой первый роман и, наверное, самый значительный, Голдинг всю свою жизнь презирал. Он говорил о нём, как о сочинении «скучном и сером». Да и к дружному мнению критики, что «Повелитель мух» является современной классикой, относился без особого уважения. Деньги, которые принесли ему огромные тиражи романа, воспринимал как «выигрыш в монополию». И терялся в догадках, почему произведение о безнадзорных и жестоких школьниках затмило такие могучие его романы, как «Наследники», «Шпиль» и «Воришка Мартин». Ведь в них он с ещё большей силой и большим скептицизмом отозвался и обо всём человечестве, и обо всей человеческой цивилизации, и о себе самом. Этот внешне весёлый, улыбчивый и остроумный человек говорил о себе: «Я – монстр».
Уильям Голдинг, скончавшийся в 1993 году от инфаркта, писал до последних дней. Роман «Двойной язык» о прорицательнице Пифии так и остался незаконченным.
И вряд ли когда-нибудь будет закончен «роман» о самом Уильяме Голдинге. Как и вообще какой-либо «роман» о каком-либо великом писателе, содержащий все известное о нём и все неизвестное. Пишут, опираясь на факты, что у Уильяма было очень трудное детство, у его мамы были странные припадки какой-то неизвестной душевной болезни, что она во время приступов кидалась в сына тарелками и кастрюлями. И папа, простой учитель средней школы, страдал от своей бедности. О том, что страсть к литературе и математике проснулась в мальчике слишком рано, чтобы «не видеть завораживающего кошмара местности, где он рос, и монстров, явившихся изнутри, которые преследовали его всю жизнь». И, может быть, поэтому он до конца жизни так и «не смог заставить себя даже перечитать рукопись в её изначальном, неотредактированном варианте, опасаясь, что расстроится до такой степени, что сможет сотворить с собой нечто ужасное».
И дневник Голдинга - о том же. Только в нём он ещё более откровенен: «В сущности, я презираю себя, и мне важно, чтобы меня не открыли, не разоблачили, не распознали, не разворошили».
Мы, безусловно, о каких-либо «разоблачениях» мало что знаем, почти ничего. И его биографы тоже, скорее всего, в своих выводах далеко неоднозначны… Можно только догадываться, что на самом деле «распознали», а что «разворошили» эти умные, глубокие, честные и знающие люди. Что же касается нас, читателей, то возьмем на себя благородное обязательство читать хорошие книги вдумчиво и с увлечением. Это приходит к нам изнутри. Или откуда-то ещё не самыми изученными путями и дорогами…
Свежие комментарии