Закончился очередной московский кинофестиваль, вручены награды. Главный приз, «Золотой Святой Георгий», жюри под председательством знаменитого южнокорейского режиссера Ким Кидука отдало казахстанской картине «Тренинг личностного роста» режиссера Фархата Шарипова. В рамках фестиваля состоялось множество разных событий, среди которых и ставшая уже традиционной программа «Время женщин». С ее автором, киноведом, доктором искусствоведения Анжеликой Артюх беседует кинокритик Диляра Тасбулатова.
- Ты 4 года занимаешься программой фильмов о женских проблемах и притом снятых женщинами. Это твой вклад в «мужскую» культуру – она ведь до сих пор, культура то есть, по преимуществу мужская?
- Да, мне интересно рассказывать людям, как меняется глобальная культура. Есть во мне этот просветительский огонёк. Я даже небольшую книжку на эту тему написала и сейчас пишу более обширную. Сейчас, между прочим, - по статистике - женщин принимают на курсы режиссуры в больших количествах... В отличие от прошлых времен… И это одна из причин, почему сейчас так много женщин приходит в кино. Приходят с дипломами, амбициями, с желанием собственного высказывания. Женщины объединяются, коллективно выступают на фестивалях, привлекая к себе внимание (как, например, в Каннах), требуют увеличения числа фильмов в программах, и постепенно меняют общий контекст, равно как и конструируют новое социальное зрение. Выяснилось, что в этой системе женщины очень активны, ответственны, порой даже агрессивны: они все меньше соглашаются быть пассивной и угнетенной группой. Да, женщин, равных Микеланджело или Леонардо история культуры не знает, но кто сказал, что Сапфо, Фрида Кало или певица Мадонна менее интересны?
- Когда ты эту программу придумала, возражений со стороны «начальства» ММКФ не было? Ну, по известным причинам?
- Никита Михалков не вмешивается в содержание внеконкурсных программ, ну а программный комитет пока поддерживает, поскольку там есть весьма продвинутые товарищи, понимающие, что тренды мировых фестивалей меняются. Программа «Время женщин» появилась четыре года назад, и надо сказать, появилась очень вовремя. За это время на Каннском фестивале было два организованных выступления женщин за расширение числа фильмов в программах, Берлинале увеличил количество фильмов женщин-режиссеров до 41 %, увеличилось число женщин-участниц на американских фестивалях в Сандэнсе и Сиэттле. На «Кинотавре», который первым в России отметил этот гендерный сдвиг в профессии, трижды за эти четыре года побеждали женщины. Про движение мetoo мы тоже не забываем. Оно позволило в новом свете взглянуть на проблему стигматизации жертв насилия, равно как и вновь напомнило женщинам мира о праве на собственный голос.
- То есть мир меняется – и женский дискурс в нем становится не то чтобы главенствующим, но все же более «легитимным», нежели раньше?
- Женский дискурс действительно становится все более легитимным. И тут много факторов. Во-первых, многолетние гендерные программы в университетах делают его более фундаментально представленным в системе образования и медийном поле. Во-вторых, волны феминистского движения, в том числе приведшие к победе женщин на выборах в роли лидеров партий или мэров городов в разных странах, научили мыслить женщин политически. В-третьих, играет роль мобильность и способность феминисток организовываться в группы, чтобы совместно решать назревшие задачи. В области кино России до сих пор есть чему поучиться у американских и европейских женщин-режиссеров, объединяющихся в организации по поддержке и продвижению своего кино. Я непосредственно сотрудничаю с одной из таких организаций Film Fatales, со штабом в Нью-Йорке, которая занимается продвижением американских и европейских игровых фильмов на мировых кинофестивалях. Подобных организаций довольно много, в том числе в документальном кино. И они активно представлены в англоязычном информационном поле, поскольку - надо отдать должное женщинам - они довольно быстро почувствовали значение медиа для продвижения своих художественных программ. Женское искусство – это глобальный тренд, который, в том числе обращен на то, чтобы пересмотреть историю мировой культуры, вернув в нее забытые имена, равно как и произвести переоценку ценностей. К примеру, сейчас в Музее Гуггенхайм проходит выставка шведской художницы Хильмы фа Клинт, которая завещала 20 лет не выставлять работы после ее смерти. Так вот, именно эта выставка стала самой посещаемой в истории этого музея.
- Как ты думаешь, существует ли «женская проза» и «женское кино»? Раньше считалось что режиссура – сугубо мужское дело, ибо это действительно сложно чисто физически.
- По поводу «женской прозы» тебе виднее, Диля, ты же писатель. Что касается понятия «женское кино», то киноведы пришли к выводу, что этот концепт сложно определить как-то однозначно. Это не жанр, и не движение, он не ограничивается национальными границами, равно как и не отличается жесткими эстетическими характеристиками. Однако понятие женского кино широко представлено в кинокритических и политических дебатах, довольно часто заявляет о себе на крупнейших кинофестивалях. Наличие программы «Время женщин» в рамках ММКФ тоже, вроде бы, говорит о том, что женское кино существует. Поскольку я смотрю довольно много фильмов, сделанных женщинами, то могу сказать, что это кино довольно активно меняет взгляд социума на гендерные отношения. Оно по-своему разрушает привычные стереотипы, на которых, как на своего рода конвенциях, держались жанровые модели кино XX века. К примеру, женское кино значительно пересматривает образ femme fatale, подчеркивая не столько деструктивную, сколько созидательную роль женщины: причем не только материнскую, но и творческую, интеллектуальную, авантюрную. В кино женщин-режиссеров женщины-персонажи все больше предстают авантюрными и рискующими, нежели пассивными Золушками, ожидающими принца–спасителя. Модель Золушки и Спящей красавицы в женском кино практически не работает, а если и возникает, то в ироническом ключе, как в субжанре женского романтического фильма chick-flick.
- Ты представила на этом фестивале огромную и очень разнообразную программу: меня впечатлил фильм, сделанный из интернет-видео, снятых для себя. Это называется live-streaming платформы, кажется? Ну, на которых это видео существует? То есть – помимо того, что это снято женщиной, это совершенно новые формы. Фильм, состоящий из хоум-видео, новая форма кино-док. Вообще немного расскажи о твоем принципе отбора фильмов – ты берешь самое репрезентативное? То, что отражает мировые тенденции – причем глазами женщин? Судя по твоей программе, действительно наступает эра женщин.
- С женщинами в кино по-прежнему не все просто. Большие бюджеты им все еще редко доверяют, в то время как в малобюджетном кино их по определению становится больше. В связи с этим фестивальный сегмент довольно сильно обогатился в последние годы женскими именами. Не говоря уже о том, что они стали чаще побеждать на фестивалях. Возьми, к примеру, последний Берлинале: Ангела Шанелек получила приз за режиссуру. Заметное присутствие женщин среди лидеров и награжденных сподвигло моих коллег по ММКФ все больше включать их фильмы в свои программы, равно как и дистрибуторов покупать фильмы в российский прокат. Так что общими усилиями женщины стали представлять более разнообразный кинематографический ландшафт и в России. Мне же, как автору программы, интересны какие-то более живые и зрительские территории, равно как новые имена и экспериментальные поиски. Я регулярно беру фильмы из США и Китая, и тот фильм, который ты назвала, китайский – «Настоящее. Совершенное», - первый в истории Роттердамского фестиваля, получивший главного Тигра, чей материал полностью извлечен из Интернета. Автор фильма Чженцзэ Чжу в течение десяти месяцев наблюдала за обитателями live-streaming платформ, который собрались там с разных частей Китая, и представляли собой людей самых разных профессий: от уличных художников до рабочих и инвалидов. Возможности выбора для режиссера были огромными, поскольку в последние годы около полумиллиарда китайцев увлечены съемками для таких платформ. Поскольку только в последнее время это увлечение стало объектом внимания китайской цензуры, свобода волеизъявления участников была поистине безгранична. Чжу как бы суммировала эти съемки, сделала из них концепт, сложив из этого разнообразного паззла портрет поколения, «больного» своего рода нарциссизмом, - поколения, для которого Интернет является главным каналом коммуникации, окном в мир, инструментом эксгибиционизма и общения. Из Китая также был и фильм, который прокатился по всем крупнейшим мировым фестивалям, - «Ангелы носят белое», снятый накануне движения metoo, и очень хорошо выразивший собственное время. Его автор Вивьен Цуй больше известна в России как продюсер фильма «Черный уголь, тонкий лед», получивший Золотого Медведя Берлинале. Теперь выяснилось, что она еще и превосходный режиссер.
- Анжелика, такой «каверзный» вопрос: с наступлением эпохи женщин ведь и мужчина «эмансипируется» - он больше не станет изображать из себя мачо. Переложит эту функцию на нас, женщин. С одной стороны, это хорошо: еще Аверинцев говорил, что ему отвратительна как излишняя маскулинность, так и пародийная женственность. С другой стороны… Нет ли здесь крена в другую сторону? Слишком быстро меняются гендерные роли. Говоря по-бытовому, я, например, устаю от ответственности. А ты?
- Еще Джудит Батлер отмечала, что гендер перформативен, а гендерные роли могут конструироваться и меняться в зависимости от социальной ситуации. Тем не менее, это не означает, что различия между женщинами и мужчинами нет. Биология и генетика доказывают обратное. Все это свидетельствует о сложности современного мира, в которых и женщинам, и мужчинам приходится частенько задаваться вопросом о собственной идентичности. Кинематограф также об этом размышляет, в том числе усилиями женщин. Но как показывает наше время – и это одна из задач моей программы - сегодня ни один серьезный вопрос, включая политический, не обходится без размышлений о гендере. Мы уже не можем сделать вид, что нас это не волнует.
Свежие комментарии