"Вот бытие, что не хочу я..." Алина Витухновская выпустила новый поэтический сборник

Анна Берсенева

Нет, Витухновская не стала скрупулезно описывать повседневность в ее хронологическом течении - это невозможно даже представить у автора, поэтический механизм которого напоминает натянутую струну. Однако эта книга почти демонстративно фиксирует разрозненность собственных мыслей и чувств. Автор не пытается их структурировать ни тематически, ни каким-либо иным образом; оттого и ощущение последовательной записи. Алина Витухновская словно пробует отличный от прежних способ построения книги. И то сказать, при необузданности чувств, которая всегда была присуща ее лирической героине, выстраивание каких бы то ни было организующих рамок - непростая задача для автора.

Но вне зависимости от наличия или отсутствия композиционной структуры, нервный пунктир Витухновской все так же поэтически достоверен.

Она честна в своем целеполагании:

Промолчу как безъязыкий зверь.

Чтоб узнать, что у меня внутри,

(«Умри, лиса, умри»).

... и точна в своих наблюдениях над мироустройством:

Все Сизифы метафизичны.

(«Сизифов труп»).

Все творенья — повторения,

Кроме тех, кого любил.

(«Кражи рыб»)

... и беспощадна к «московским полуискусственным сукам», которым «нужно мясо Маяковского/В потеющие страстью руки» («Мясо»).

Алина Витухновская - неизменна, но не потому что не умеет меняться в значении «развиваться», а потому что не хочет или, вернее, не может изменять себе. Не исключено, что стихи из этой книги войдут впоследствии в книгу новую, композиционно выстроенную. Но вот это качество - неизменность в отношении к себе, миру и творчеству - будет проглядывать через любую структуру так же, как сейчас оно проглядывает через пунктир сборника «Иной любовью».

Стихотворение «Когда постигнув сущность зла...» убеждает в этом самым определенным образом:

Как через трубочку вдыхаешь,

Допустим, модный кокаин,

К плохому быстро привыкаешь.

И ты такой здесь не один.

Здесь все привыкли понемногу

К чему-нибудь и как-нибудь.

И о маресьевскую ногу

Споткнувшись, продолжали путь.

И, как лошадка, ад почуя,

Несётся рысью — в ад, так в ад.

Вот бытие, что не хочу я

Влачить. Но нет пути назад.

А впереди лишь смерть, ты знаешь,

Кляня сансарную тюрьму,

К плохому быстро привыкаешь

И подчиняешься ему.

И больше нету отторженья,

Когда постигнув сущность зла,

Ты с ним творишь одно движенье,

Вальсируя туда, где мгла…