Обжегшиеся на молоке: почему у либералов левый зачес

Превратившееся в мем изречение одного политика с торопливой речью «Мама – русская, папа – юрист» обнажало желание избегать упоминания рокового слова, грозившего политику потерей популярности. Типа, все мы – русские, только юрист в родне. Мол, это неважно, что он юрист, среда-то русская, а если кто и влез ко мне, не снимая ботинок, то и тот выходец с юрфака.

Об этой коллизии я вспомнил, читая заметку одного либерального экономиста, разбиравшего ситуацию с предстоящими в Британии досрочными выборами по поводу Brexit. Мол, в трудном положении оказался британский либерал (я почему-то услышал тревожную музыку «Хроники дня»), которому в самом скором времени предстоит сделать выбор между левым социалистом с планами национализации и перераспределения и беспринципным оппортунистом с левацкой протекционистской политикой. На этом месте я стал сверлить в темноте экран своего ipad взглядом, не имея сил сдвинуться с удивительного утверждения, как корова на льду. Многое я читал про рыжего британского младшего брата нашего рыжего с Потомака, но чтобы его взгляды и намерения от сохи интерпретировали как левые – впервые, пожалуй.

Пока не вспомнил Жирика с его папой-юристом, и не то, чтобы понял, но сопоставил два утверждения, и догадался (чёрт догадал меня родиться), что для либерального российского экономиста невозможно назвать не нравящееся ему правым, богородица от Чубайса не велит. Ибо то, что отвратительно и глупо, может быть только левым, левым или крайне левым с тугой косой от затылка до попы. Дочел заметку о проблемах британских избирателей до финиша, увидел попытку объяснения удивительного утверждения в предпоследнем абзаце, где наш экономист утверждает, что протекционизм – левацкая, социалистическая мера, и все стало на свои места. Предположение о Жирике, которое поначалу только мелькнуло в проеме дверей, как робкая тень от взметнувшейся занавески, заняло свое законное место: у российского либерала ненависть к левому такой силы, что все для него вокруг - левое, а правое – все равно левое по определению. Типа если с силой зажмурить глаза, а потом резко открыть их, то все будет один белый свет в копеечку, яркий до рези.

Левак – Трамп с его неудержимым, как понос, протекционизмом и национализмом, с желанием не видеть очевидных угроз от потепления климата, так как иначе его избиратели-реднеки из среды шахтеров и работников убыточных предприятий не будут за него голосовать. Леваки - Джонсон и Фарадж, которые исполняют желания своих националистически настроенных избирателей, для которых потеря бюджета от 3 до 5 процентов ничто, по сравнению с их нежеланием видеть не английские физиономии на чисто английском газоне. Левое, само собой, правительство в России нашей замечательной, так как повышает пенсионный возраст, захватывает убыточный Крым и заставляет в гордой великодержавной нищете жить большую часть населения во имя призрачных маниловских великорусских мечтаний. Левый даже местный князек Кадыров в спортивном костюме, это карикатурное зеркало Кремля, предлагающий убивать за слова в интернете.

Казалось бы, Константин Сонин имеет репутацию хорошего экономиста и то, что протекционизм – не имеет отношения к левым или социалистическим идеям, знает прекрасно. Это вообще – прием, типа как терроризм, не имеющий политической окраски, а используемый теми, кому он нужен. Хотя то, что правые политики с националистическим подпалом чаще пользуются протекционизмом, как палкой при хромоте, мне кажется очевидным, но я не либеральный экономист.

В заметке Сонина вообще слышится какой-то дребезг и сквозит раздражение, которое мне кажется знакомым. Не думаю, что его преподавание в Чикагском университете проходит гладко. Ибо в Америке нет частных университетов, в которых было бы место преподавателям с правыми взглядами. Я это видел много раз: приезжает из одной шестой весь из себя такой либерал в джинсах или в костюме от Армани, и очень быстро понимает, что для американской либеральной публики он – совсем не либерал, а почти что мракобес с устаревшими и невозможными взглядами. Потому что преподаватели и студенты туточки (Гасан, прости) по большей части либералы, конечно, но с таким левым зачесом, что у российского либерала челюсть вывихивается, и он начинает, сначала про себя, а потом и вообще петь про левый поворот (вот, левый поворот, что он нам несет), в который по глупости вписались западные наивные либералы. С припевом про гибель старушки Европы и про то, что их чреватая совком и очевидная для него глупость – следствие того, что они не имели опыта жизни при реальном социализме, как ты да я, да мы с тобой.

Но нам мало дела до проблем позиционирования российского либерала в современной Америке, куда интереснее, что Константин Сонин – то как бы лучшее в оппозиционном выражении лица, что противостоит нынешнему режиму. То есть эта та сила, смотря на которую, мы видим если не будущее, то представление о нем, отстаиваемое российскими либералами, резонно полагающими, что существующий режим – архаичен как соха и недееспособен. Это так, но есть одна важная деталь, которую лучше иметь перед собой до того, пока она не окажется уже за нашей спиной. Российские либералы хотят такой трансформации режима (лимит на революции исчерпан, мы знаем, чем этот бунт бессмысленный у нас кончается), при котором симуляционные институты, выхолощенные до слюны при кашле, превратятся в нечто более похожее на институты западные. Но при одном условии: чтобы все состояния, нажитые после перестройки, никто не смел поставить под сомнение. А тот, кто поставит, тот – левак и социалист, как Трамп, Орбан и Джонсон. Мы это уже проходили, мы, в отличие от наивных западных либералов (которые по сути - латентные социалисты) в социализм с человеческим лицом не верим. И лучше оставим неправедно и преступно нажитые состояния их владельцам с просроченными комсомольскими билетами, чем поверим, будто российский режим – и есть оплот и защита этих состояний, прежде всего.

Об этом в заметке Сонина есть между строк, где он скрипит зубами на тех, кто поминает всуе залоговые аукционы, потому что они-то и есть – главная опасность, намного более страшная, чем что бы то ни было. Но что делать, современный либерализм американского или европейского толка - это микст между либерализмом и социальным государством. И никакого классического либерализма на практике не существует, в том числе и потому, что кризис либерализма не виден только российским либералам, для которых либерализм – это та добавка каши, которой их лишили. Российскому либералу нет дела до того, что социальное, имущественное неравенство – одна из главных угроз для либерального капитализма, - нарастает не вопреки демократическим институтам, а благодаря им. И тот компот с социальным государством, в качестве основного блюда используемый, в том числе, успешными европейскими демократиями, это попытка выйти из тупика, в который только собирается погрузиться Россия, мечтающая о смене существующего режима. Этот режим - правый, как и большинство его российских либеральных оппонентов. И если что – заметка Сонина, это как раз о том, что они хотят видеть, когда сегодняшний морок уйдёт в небытие, то же самое, что при бабушке, только без бабушки.