Наиболее интересным мне кажется данное гегелевское определение:
«Человек есть эта ночь, это пустое ничто, которое содержит все в своей простоте (Einfachheit): богатство бесконечно многих представлений, образов, из которых ни один не приходит ему на ум, или же которые не представляются ему налично (gegenwartig). Это — ночь, внутреннее (Innere) природы, здесь существующее — чистая самость.»
Однако, я убрала бы «внутреннее природы», ибо современный человек, а тем более субъект — радикально антиприроден, внеприроден.
Поэтому бесконечно нелепо выглядят и психологи, и психиатры, пытающиеся нанизывать сие существо как коллекционную бабочку на булавку устаревших представлений и отживших свое социальных норм. Будучи проколотым этой булавкой, нормальная жизненная форма может только дергаться и визжать, пока не умрет. А ежели некто не визжит и не дергается, значит он тождественен лже-представлениям, устаревшим инстинктам и авторитарным импринтам. И значит, речь идет не о человеке, как об индивиде, не о субъекте, а об объекте, управляемом и предсказуемом.
Попытка понять субъектное мышление заведомо провальна, субъекта может понять только субъект. И уж точно не системный психолог или психиатр. Вот меня бы они вовеки не разгадали.
Интересно, что возмущенная общественность уже призывает растерзать казанского убийцу. То есть, фактически, действовать неправовыми методами. Также ее не интересует его психический статус. То есть, им не важно состояние его сознания, которое-то и при обычной депрессии бывает сущим адом. А что уж говорить о более серьезных расстройствах. Они наотрез отказываются вообще рассматривать его как человека.
Это воистину животная жестокость толпы. Причем толпы ровно той, что двадцать лет терпит на себе гнет нелегитимной власти.
Любые взвешенные позиции по делу школьного стрелка воспринимаются неадекватно агрессивно. Под постом казанского профессора-психиатра Владимира Менделевича бурлят страсти желающих отмщения граждан. Позиция доктора заслуживает внимания. Вот что он пишет:
«Из всех, кто совершает тяжкие преступления на долю душевно больных приходится 2,4%!!! Остальные 97,6% — психически здоровы. На убийства могут толкать как социальные и психологические причины, так и психопатология. То есть нельзя априори сказать почему так поступают подростки. Правильный ответ: по разным причинам. При выдаче справки-разрешения на ношение оружия человека осматривает психиатр. Но за справками к психиатрам приходят сотни людей каждый день. Кто для разрешения на работу, кто для получения водительского удостоверения.
Главное, что изучает психиатр — это то, состоит ли человек на учете у психиатров. С ним проводится клиническое интервью. Если он ни на что не жалуется, ведет себя спокойно, то не выдать справку не имеется никаких юридических оснований. Или всех стоит класть в стационар на месяцок?
Точная психиатрическая диагностика возможна только в случае, если обращающийся на что-то жалуется или если ведет себя явно неадекватно. Чек-ап психиатрического обследования не бывает! Нередко на неадекватность обращают внимание родственники, родители, учителя.
Мог ли он психически заболеть (если его признают больным) уже после получения справки от психиатров? Конечно, мог. Многие психические расстройства возникают остро. Мог ли он скрывать от психиатров свое заболевание (если оно было)? Тоже возможно. Спасло бы ситуацию наличие в школе психолога? Нет, не спасло бы.»
Ну и так далее. В принципе, его позиция полностью совпадает с моей.
Современная психиатрия, в особенности отечественная, к сожалению, не может дать ответов на самые простые вопросы. Также как профанический гуманизм, который проистекает из утопических благоглупых представлений о некоем «общечеловеке». Психиатрия и того хуже — исходит из представлений о человеке как о некой социальной болванке, заточенной под примитивные в общем-то задачи, навязывая ему те ценности, которыми он изначально не обладает и часто подсознательно отвергает.
Возникает закономерный вопрос, что же является в таком случае современной цивилизационной психический нормой? Где и как проходят границы допустимого или хотя бы приемлемого? Если общественная психическая норма десятилетиями выстраивалась на основе порочного приоритета общего над частным, т.е. кантовского императива, а по сути — имперской морали, то в нынешних глобальных условиях общее представляет собой уже не коллективное устремление, а некий ресурс. Данный нам не только в ощущениях и интерпретациях, но прежде всего выражаемый в конкретных материальных единицах. И потому задача современной психологии и психиатрии — подвести субъекта к этому ресурсу, а не наоборот. Но для этого надо этого субъекта создать, объявить, продекларировать. Выдать ему необходимый начальный объем прав и привилегий.
Я хотела бы вернуться к часто проговариваемой мной теме о переоцененности необходимости в любви, о которой пишет Эрих Фромм и его последователи. Я не являюсь ни циником, ни нигилистом, однако, мой собственный субъектный опыт и наблюдения за реальностью все больше подталкивают меня к мысли, что переоценивая любовь, семью и чувства вообще, мы недооцениваем социальные преференции. Отсутствие которых всегда оборачивается трагедией.
Нарушенная общественная иерархия, отсутствие социальных лифтов, бедность, переходящая в нищету — все это является мощнейшим триггером «безумия» и немотивированного насилия. Условный казанский стрелок (на его месте мог оказаться кто угодно) в силу возраста и неверно расставленных приоритетов, ложных смыслов, просто не смог сформулировать свои претензии к обществу. А вот если бы эти претензии были сформулированы, тогда речь неизбежно зашла бы и об общественном переустройстве. Но ведь именно этот разговор так опасен для нашей власти! Куда опасней случившегося теракта.
Свежие комментарии